Иностранные языки : Запретная лексика немецкого языка - (реферат)
Запретная лексика немецкого языка - (реферат)
Дата добавления: март 2006г.
Рязанский государственный педагогический университет им. С. А. Есенина
КАФЕДРА НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
Курсовая работа
на тему:
“Запретная лексика немецкого языка”
выполнена студенткой
____________________
____________________
____________________
____________________
Научный руководитель:
ассистент кафедры
немецкого языка
____________________
Рязань, 1999
Содержание.
1. Введение 3
2. Разговорная окрашенность слов 4
3. Сниженная (запретная) лексика немецкого языка 7
3. 1. Бранная лексика в немецкой литературе 11
3. 2. Особенности данной лексики в различных
диалектах 12
4. Практическая часть. Классификация сниженной
лексики в разговорной речи 15
5. Заключение 19
6. Список литературы 20
Введение
Без знания разговорно окрашенной лексики при изучении иностранного языка обойтись невозможно. Эта лексика составляет достаточно весомую, совершенно неотъемлемую часть лексикона. Знакомство с разговорной лексикой нужно , чтобы понимать обиходную речь , чтобы овладеть важной частью лингвострановедения , чтобы уметь расшифровать подтекст , остроты . ассоциативный план высказываний . Рассмотрение в данной работе сниженных и малоупотребительных единиц отнюдь не “приглашение” к их употреблению и активизации. Нужно не безоговорочно осуждать какие-то “плохие”слова, а знать их, правильно осмысливать и квалифицировать, развивать чувство языка, помогать понять, где, кем, когда, в каких условиях уместно и целесообразно пользоваться данными средствами. Истинный вкус, по словам А. С. Пушкина, состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, а в чувстве“соразмерности и сообразности” [ В. Д. Девкин, 1994 , с. 5 ] . Как для врача не должно быть каких-то “плохих” частей тела и “дурных”болезней , так и для лингвиста , имеющего дело с языком во всем его реальном многообразии , невозможно закрывать глаза на то , что объективно существует . Как бы омерзительна эта лексика ни была , она есть и требует к себе внимания . Представляется уместным привести совершенно справедливое , часто цитируемое положение И. А. Бодуэна де Куртенэ : “ Неприличия исследователь языка не знает , и все слова для него одинаково приличны . Никакой кастрации и ханжества . Слова“бог” , “генерал” и т. п. так же хороши , как , например “жопа”и т. д. “ [ В. И. Бодуэн де Куртенэ , 1963 , с. 143]. Какая-нибудь дюжина слов , которые не принято произносить в культурном обществе , известна каждому и незнание их может привести к курьезам .
Разговорная окрашенность слов.
Обиходная повседневная речь –самая древняя и самая основная форма существования языка. В дописьменную эпоху она была господствовавшей, но не единственной (наряду с фольклором, культами и обрядами). При всей ее живости и непрерывном обновлении разговорная речь в основном своем ядре устояла от ударов времени. Разговорная окраска слова –это не изобретение языковедов, а объективное свойство , которое любой носитель языка очень тонко чувствует и строит свою речь в соответствии с этим ощущением . Если отдельные пласты литературного вокабуляра осваиваются в результате специального обучения , всем разговорным овладевают естественно , стихийно , без учебных усилий , шутя . Как уже упоминалось выше , знакомство с разговорной лексикой необходимо , чтобы общаться , чтобы воспринимать художественную литературу . язык театра и кино , чтобы осознанно относиться к стилистической сообразности оформления высказываний , к дифференцированному владению нормами культуры речи , чтобы привлечь внимание к весьма существенному , всегда динамичному , часто экспрессивному и компрессивно информативному лексическому пласту . Методика преподавания иностранного языка вынуждена всегда решать два вопроса : чему и как учить . Отбор материала для активизации проходит с помощью языковедов . Разумное выделение того , что подлежит тренировки , возможно только при условии достаточного знакомства с разными сторонами строя языка . Обиходная речь иностранца не должна быть ни официально–книжной , ни слишком небрежной и фамильярной . Постоянно приходится учитывать , что даже в условиях совершенно идентичных жизненных ситуаций допустимое для носителя языка оказывается непозволительным для иностранца [ В. Д. Девкин, 1994, с. 5] . Естественное для одного становится странным , необычным и иногда даже комичным для другого . Ввод в иностранную речь сниженных слов требует большого искусства , которым далеко не все успевают овладеть . При официальном общении с носителем языка вкрапление фамильярных слов может быть воспринято как вызов , как непозволительное , неуместное панибранство , как недопустимое смешение стилей . Чрезмерная нормативность и подчеркнутая литературность речи человека , выучившего чужой язык , всегда обращают на себя внимание . И в этом нет ничего плохого . Это гораздо лучше , чем неудачные попытки обеспечить естественность речи . Итак , разговорно окрашенная лексика отличается от нейтральной своей некоторой сниженностью ( оценочного , этического и эстетического порядка ) и типична для неофициальной среды общения . Раскованность , непринужденность , своего рода“безгалстучность”обиходной речи накладывает свой отпечаток на оформление высказываний и , не в последнюю очередь , на выбор слов . Литературность нормы можно вслед за А. М. Пешковским сравнить с ухоженностью и строгостью парка , тогда как разговорная стихия скорее напоминает лес и поле , где больше свободы , естественности , стихийности . Но как бы стихийны , анархичны и спонтанны ни были разговорные явления , они все же нормированы . Только эта норма не писана , не жестка , не императивна , как чопорная , давящая строго -–регламентированная официальная литературная кодификация . как бы ни были существенны свои внутренние чисто разговорные нормы , описание всего разговорного происходит с опорой на литературный стандарт . Он служит точкой отсчета . Принято различать регистры ( стили ) : высокий , средний и низкий . В данной работе нас интересует последний , включающий самый нижний пласт слов , считающихся , как уже упоминалось , по этико-эстетическим принципам неприличными , недопустимыми , запретными . На дне этого слоя лексики– нецензурные слова и их производные . Другая группа неприличных слов – гробианизмы . Это грубые названия тех предметов и явлений , которые в “порядочном”обществе принято или не называть совсем и всячески их избегать или заменять описательными , облагораживающими (эвфимическими) выражениями . Следует учесть , чтоэвфемизмы подвержены девальвации и нередко утрачивают свою “завышенную”роль , становясь полу- или даже совсем неприличными . И , наконец , еще один слой– вульгаризмы . Среди них бранная лексика с недифференцированным признаком осуждения : Saukerl , Lahmarsch , Ziege и т. д. (для них определенная помета общебран. ) . В соответствии с упомянутыми особенностями сниженных слов , в словарях [2; 6; 8; 10; 12; 13] приняты пометы : неценз. - obzon , tabuiert , die allerschlimmste Stufe der Unanstandigkeit nichtspezialissiertes Schimpfwortes , z. B. :ficken , abbursten , abhanden kommen , einen Step abhauen , Arschficker usw. груб. - grob, z. B. : vollkotzen , verpissen , die Toppsau , vogeln usw. эвф. - verhullend , z. B. : Armleuchter (Arschloch) общебран. - nichtspezialisiertes Schimpfwort , z. B. : Bisse , Klunte , Schachtel usw. вульг. - vulgar , z. B. : bumsen , wicksen , der Sack , pimpern usw. В действительности, устанавливаемые пометой окраски слова сложно взаимодействуют и переходят одна в другую. Понятие приличности/неприличности совершенно естественно не может иметь жестких границ.
Сниженная (запретная) лексика немецкого языка.
Человек как биологическое существо связан с сексом и отправлением естественных надобностей. Эта его физиология, без которой его существование невозможно, определенным образом отражена в языке. По этико-эстетическим принципам установились запреты на применение того, что считается неприличным. Неприличная лексика есть в каждом языке. И немецкий язык здесь не исключение. В ее применении есть национальная специфика. Существует тематика, которую принято не затрагивать. Являясь областью табуированной, эта лексика представляет собой загадку для многих, особенно для иностранцев, которые в контактах с малознакомыми людьми из другой страны или с теми, с кем существуют лишь официальные отношения, а также при чтении литературы и получении сведений из средств массовой информации, не могут встретиться с нецензурной лексикой и составить себе о ней представление. В настоящее время происходит легализация данной лексики, которая в конце концов идет параллельно с общей демократизацией языка. Что было сильно сниженным, становиться фамильярным (salopp), фамильярное превращается в разговорное (umgangssprachlich), а разговорное переходит в нейтральный немаркированный пласт словаря. Несалонная лексика неоднородна. То, что вызывает отрицательную оценку, может быть представлено словами вполне литературными и нелитературными (разгов. , фам. , бран. , вульг. , неценз. ). По этическому измерению нецензурная лексика (obzon) занимает последнюю, самую низшую ступень. Его ядро составляют понятия: coire, penis, testes, vagina, vulva, prostituire, anus и их производные. В чем же все-таки притягательная сила данной лексики? Причин здесь несколько. Не в последнюю очередь занимает ее утилитарность, удобство, доступность, простота и даже гибкость. Степень этико-эстетической сниженности способствует интенсификации признака, заложенного в значении слова. С нагнетанием грубости, неприличности повышается степень выраженного словом свойства. Данная лексика может служить эмоциональной разрядки. Расширение сферы действия нецензурной лексики, ее агрессивное повсеместное распространение должно не только вызывать тревогу ревнителей нравственности, но и как явление массовое, оно должно привлечь к себе внимание лингвистов, культурологов, социологов. То, что есть в языке, должно быть собрано и описано. Нельзя отторгать объективно наличествующее. Задача Его объяснить. Нецензурная лексика “во многом абсурдна, натуралистична, сюрреалистична и по своим стихийным “стратегиям” сродни экзистенциализму” [В. Д. Девкин, 1996]. Мир абсурда – это своеобразный вызов надоевшему стереотипу нормы, логики и порядка. Натуралистичностьэтой лексики в ее обнаженности, бестыжести, преувеличенном интересе к физиологии и всему низменному. Аморальностьее откровенна, искренна, хотя и вызывающа, провоцирующа. Чувства меры она не знает и заходит порой слишком далеко. “Сюрреалистичность”запретной лексики в ее вещной конкретности, зачастую смещенной, искаженной и нелепой. Ошеломляюще необычно и странно стыкующиеся детали изобразительных средств этой лексики свидетельствуют о безудержной фантазии ругателей, в основе своей страшно упрощенной, но тем не менее имеющейся. Почему же ругается человек? С точки зрения психологии существует три причины, которые предшествуют “ругательствам”и вызывают эту реакцию человека. Цепочку этих причин немецкий лингвист Райнхольд Аман представил в следующем виде:
Фрустрация (чувство разочарования)
Аффект (состояние напряжения)
Агрессия (ругательства)
“Das Schimpfen ist also eine verbal-aggressive (sprashlish-feindseliger) Handlung, die meist im Erregungszustand geshieht und durch irgendein Argernis verursacht wird. ” [Райнхольд Аман, с. 153] Психологи считают, что во многих случаях “выругаться” –полезно для здоровья. Часто возбужденного, озлобленного человека можно сравнить с переполненным котлом : как при повышении температуры более 1000С в котле вырабатывается пар, так и фрустрация (чувство разочарования) порождает в человеке чувство агрессии и аффекты. И если человек не дает волю своим накопившимся эмоциям, своей злости, ненависти, гневу или в себе подавляет досаду, то это может привести его к психическим заболеваниям, которые в свою очередь могут спровоцировать заболевания таких жизненно важных органов как сердце, желудок, желчный пузырь и т. д. Результатом данных заболеваний могут быть как легкие формы неврозов, так и тяжкие формы маниакально-депрессивного помешательства. И поэтому можно сказать без всякой иронии, что ругань (брань) полезна для нашего здоровья. Однако ругательства с другой стороны могут являться и вредными для нашего здоровья, прежде всего тогда, когда мы неправильно понимаем точку зрения оппонента, и, вступив в брань, можем вызвать неадекватную ответную реакцию (для примера: драка). Последствием такой реакции могли бы быть синяки, ссадины, выбитые зубы и даже смертельный исход. Исходя из этого можно сделать вывод, что правильно выбранное ругательство может быть по значимости больше чем физическое воздействие. В пословицах русского языка не даром сказано: “Слово больней дубины бьет”. Некоторые ругательства, не подкрепленные ярким эмоциональным выражением ругателя, могут быть восприняты в шутку, не со зла.
Бранная лексика в немецкой литературе.
Так как литература всегда является отражением жизни народа, в каждой литературной эпохе можно встретить бранные слова. Все письменные памятники от 800 года нашей эры до сегодняшних дней содержат большое количество этих слов, которые, как правило, встречаются в периоды позднего Средневековья, “Бури и Натиска”, реализма, натурализма и настоящего времени по причинам изменения в сферах культуры, политики, экономики, общественной жизни менталитета. В кодексе франков Lex Salica(510 год нашей эры) уже было предусмотрено наказание за употребление гласно таких слов, как: “Lustling”, “Bekackter”, “Hase”, и т. д. В книге Kasseler Glossen(около 800 года нашей эры) содержались ругательства, применимые к романскому народу. Например: “Stulti sunt Romani– Tole sint Uualha” – Романский народ глуп. В литературе средневековья, а именно в Nibelungenliedможно было прочесть такие слова, как: ”Kebse”, “erbarmlicher Feigling”, а в книгеWolfdietrich - “Waldluder”, “Teufelsgenosse”. Можно и дальше приводить примеры использование бранных слов в немецкой литературе. Однако приведенных примеров уже достаточно для того, чтобы сделать вывод: бранные слова употребляются практически на каждом шагу. Их можно встретить в произведениях таких немецких писателей, как Карл Крауз, Людвиг Тома, Курт Тухольский, Томас Манн, Бертольд Брехт и т. д. Их использовали, как правило, для связки слов и для более полной передачи событий, происходящих в произведениях.
Особенности сниженной лексики в различных диалектах.
Для немецкого языка, в силу его своеобразного исторического развития, особое значение имеют территориальная дифференциация. Активность диалектов на немецкой почве гораздо ощутимее, чем во многих других странах. Это приводит к тому, что местные особенности немецкой обиходной речи выражены сильнее, чем, например, в русской или французской. Территориальные диалекты–категория пережиточная. Их носителем является преимущественно крестьянство. Диалекты уже не вызываются к жизни существующими общественно–экономическими условиями [Шперльбаум М. 1975, т. 17], а, напротив, продолжают существовать, несмотря на новые условия. Диалекты постепенно разлагаются, деформируются, нивелируются и приближаются к литературно– нормированному общенациональному языку [ Русская диалектология, с. 20]. Слабеющую роль диалекта у немцев демонстрирует эстафета поколений. Речь дедов сильно диалектально окрашена. Родители сохраняют диалектальный интонационный рисунок и часть фонетического строя. Среднее поколение допускает отдельные региональные вкрапления, а дети в основном владеют общенемецкой литературной нормой, сохраняя иногда и диалект, на который они свободно переключаются и который в их применении уже сильно видоизменен и приближается к литературному языку. Касаемо запретной лексики немецкого языка, можно отметить два наиболее ярких диалекта: берлинский и кельнский. Берлинцы с давних пор знамениты своей нецензурной бранью. Ни один другой город ежегодно не пополняет свой лексикон таким количеством бранных слов и не в одном другом городе не употребляют так часто эти слова в обиходной речи. Эти ругательные“канонады”, которые в самом деле могут вызвать ощущение враждебности, являются часто безобидными выражениями. Характерными для берлинского диалекта ругательствами являются те, которые наполнены иронией и издевкой, но означают больше умение владения я зыком, нежели желание оскорбить или задеть оппонента. Нельзя назвать берлинцев миролюбивыми или любезными, и куда уж это не те люди, которые полезут за словом в карман. Берлинский диалект, как известно, занимает ведущее положение в немецко - говорящем пространстве в различных областях речи , в том числе и в запретной лексике. Используя в своей речи ругательства, берлинцы отражают не только горечь и озлобление, но и не упускают возможности отражения самоиронии и сатиры [Т. Константин, 1986]. Ниже приводятся примеры использования запретной лексики в берлинском диалекте:
Arschficker= aggressiv fur Homosexuelle.
Bisse= keifiges altes Weib.
Jewittazieje= Bezeichnung fur eine miBlaunige, norgelnd Frau, die zu allem ihren “Senf” dazugeben muB.
Kesser Vater= lesbische Frau.
Klafte= unangenehme Frau.
Klunte= Madchen.
Krampfhenne= unsympatisch aktive Frau.
Landei= ein naives Madchen vom Land.
Schachtel= herzlose Bezeichnung fur eine alte Frau.
Schickse= verachtlich fur Madchen.
Schneppe= Schnepfe, Hure.
Triene= einfaltiges Madchen, Bezeichnung fur Schwuchtel, Tunte. Wessi-Tustsi= ein Madchen aus der Provinz.
Wonnenproppen= eine wohlgerandete Frau.
Wuchtbrumme= duftes Madchen.
Кто знаком с менталитетом кельнцев, должен знать, что их ругательства нельзя воспринимать всерьез. Скорее это маленькая“галерея”, которая подчеркивает недостатки, слабости, формальности, даже если они произнесены, как правило, на высоких тонах. Даже в случае того, что в дословном понимании эти ругательства означают что-то неприличное. Кельнский диалект не является языком людей, действующих“тихой сапой”. Они употребляют данную лексику легко и непринужденно, а главное всегда с душой [Ю. Фервер, 1988].
Fach =Fege, Frau, die Feger allem hinterher ist.
Horeminsch= Hurenmensch; fur Frau mit liederlichen Lebenswadel. Huusdrache= Hausdrachen, dominante Ehefrau.
Joz=mitleiheischende, Frau.
Jrantelersch=Schimpfwort fur Frau, die ihre Umgebung standing mit Bitten und Ansuchen blastigt. Doll Kasteroll= Spottbezeichnung fur ferrucktes Madchen. Klatschbaas= Klatschbase, geschwatzige Frau.
Ahl knudel= schlampige, nachlassige Frau.
Knuselsmatant= schlampige, sich nicht sauber haltende Frau. Nihflitsche= fur Nahmadchen, Schimpfwort fur Frauen mit “lockerem Lebenswandel”. Prottelhex= Schimpfwort fur notorische Norglerin, verdrieBliche, brummige Frau. Ratteminsch= Schimpfwort fur intrigante, freche Frau. Schraatelsch= eine Frau, die mit unangenehm kreischender Stimme spricht. Waffelieser= Wafeleisen, fur alte runzlige Frau.
Zubbel= unordentliche Frau.
Zubbelfott= Frau mit dickem Hinterteil.
Практическая часть.
В принципе сниженная лексика не имеет четкой референтной специализации, однако есть тематические группы понятий, которые для нее особенно актуальны. В разговорной среде существует немалое количество типичных именно для нее слов, лишь с трудом и с большой натяжкой, либо совсем не переводимых в другие регистры. Нужно отметить, что в немецком языке встречается повышенная активность ряда понятий. Если плечи, шея, подборобок, лоб, щеки не богаты синонимами, то голова, глаза, рот, нос и такие части тела, как детородные органы имеют целые ряды разговорных названий, что явно связано с их функциональным весом, например:
Aftergeige= Penis (imVokabular der Analerotik)
Afterschmalz= Kot (imVokabular der Analerotik), Sperma bei der Pedicatio Amor= Penis, Messer (imVokabular des Sadomasochismus)
Aquarium= Vagina
Backenzahn= Penis (imVokabular der Oralerotik)
Bahnhof= Vagina; Gesicht
Banane (weiche Banane)= Penis (schlafter Penis, impotenter Mann) Das dritte Bain= Penis
Kammer= Vulva
Kopf= Gehirn; Penis
Тематические группы: “непонимание, забывчивость, тупость, глупость, медлительность, спешка, неудача, недовольство, действие на нервы, физическая расправа, разгул, кутеж, досуг, приятель, подруга, флирт, секс” представлены значительным числом разговорной и сниженной лексики:
einem einen abbeiBen = jmdn fellieren
abtauchen = cunnilingieren
abbursten = masturbieren
einen Stepp abhauen = koitieren
mit BleifuB ficken = hart koitieren
Brunzwinckel = Vagina; Bordel; Abort
Denkmal = alte, aber noch immer koitierte Frau
Feuerloscher= Penis; Frauenheld; Mann, der Frauen erfolgreich befriedigen kann; abweisender Mann, Spielverdreber, unbefriedigender Liebhaber (Der Sinn hangt vom Ton ab) Hut= vagina; Penisverlangerer ausGummi, welcher der Frau einen Orgasmus geben soll, wenn der Penis des Mannes zu klein ist oder nicht voll erigiert Довольно заметно прослеживается незаурядность, своего рода экстраординарность понятий, выраженных разговорным словом. Этим они противопоставлены немаркированным лексическим единицам. Проанализировав словари, можно сделать следующий вывод: все пометы, указанные в словарях делятся на несколько категорий: помета “фам. ” маркирует фамилиарность, буршикозность, фривольность, подчеркнутую “несалонность” выражения, типичную для свойской среды; помета “груб. ”указывает на то, что не эстетичное, этические дисквалифириованное, то, что принято заменять эвфемизмами, названо без прекрас прямо в лоб (Popel, pissen, Arsch, vollkotzen, umlegen, Schnale); помета “вульг. ”обозначает применение грубых слов не по их прямому назначению, а для негативных характеристик того, что в норме называется нейтрально, прилично (ich sheiBe drauf, einen Dreck geht das mich an, verpiB dich, Sauwetter); помета “бран. ”сопровождает бранную лексику, имеющую, как правило, нечеткий общенегативный контур значения (MiBt – обо всем плохом, Ziege – дура, “зараза”, Wildsau – сволочь, скотина). Специфика семантического пути развития лексики состоит в появлении вторичных значений в результате использования уже имеющихся в языке слов в новой функции. Следует отметить, что метафора и метонимия относятся к универсальным процессам, свойственным всем языкам, а также, что они являются одними из продуктивных путей обогащения словаря. Это можно увидеть на таких примерах, как:
Blume = 1) Penis; 2) Anus; 3) Vagina; 4) Frau
Eisbein = 1) Penis; 2) frigides Madchen
das Land, wo Milch und Honig flieBt = 1) Vagina; 2) Penis; 3) After Можно также выделить признаки, основанные на внешнем сходстве объектов, например:
Ast = Penis;
Balken = Penis;
Bajonett = Penis;
Afterrose = Anus;
Данный признак строиться чаще всего на постоянных ассоциациях, регулярно связываемых с объектом обозначения и определяемых объективно данными его характеристиками, известными из опыта носителя языка. Выделяются также признаки, основанные на сходстве размеров объектов:
Apparat = zu dickes Madchen
Banane = Penis;
Zubbelfott= Frau mit dickem Hinterteil.
Далее можно выделить признаки, основанные на функциональном сходстве объектов. Процесс метафоризации затронул целую группу слов:
abgegriffenes Klawier = alte Frau;
abgemahlene Muhle = verbrauchte Frau;
abgspielte Geige = sexuell verbrauchte Frau;
angegangenes Fleisch = verhurte Frau;
Сопоставление исходного и производного значений показывает, что в процессе семантического сдвига происходит модификация семного состава, которая характеризуется разной степенью интенсивности. Также существуют случаи появления коллоквиальных значений, при которых признак переноса едва проглядывается или полностью отсутствует:
Heft = Penis;
Kamm = Penis;
Bugeleisen = Penis;
Blick = Penis;
Ohre = Vagina;
Blatt = Frau; Vulva.
Наблюдается интересное явление. Разговорность окраски ощущается без колебаний пока слово ново и начало употребляться всеми. Как только оно становится общеизвестным и широкоупотребительным, к нему меняется отношение, и оно начинает считаться нейтральным. Пока разговорное слово употребляется ограниченно, оно не приемлется многими носителями языка; когда же оно обретает достаточную популярность, разговорность его не редко перестает ощущаться, то есть оно“олитературивается”, становится неотъемлемой нейтральной номинацией. При этом следует, конечно, оговориться, что какая-то часть сниженных слов не нобилизируется и продолжает оставаться на правах отверженных для эталонного культурного языка [В. Девкин, 1994, с. 19].
Заключение.
Итак, проделав нашу работу, мы пришли к следующим выводам:
во-первых, без знаний разговорно окрашенной лексики при изучении немецкого языка обойтись невозможно, так как знакомство с этой лексикой необходимо, чтобы овладеть важной частью лингвострановедения, чтобы уметь расшифровать подтексты и остроты; во-вторых, существует тематика, которую принято не затрагивать; являясь областью табуированной, эта лексика представляет собой загадку для иностранцев; в-третьих, рассмотрение в нашей работе сниженных и малоупотребительных единиц не призывает применять их в разговорной речи, а нужно знать их , уметь правильно понимать и пользоваться (при необходимости); в- четвертых, данная лексика должна не только вызывать тревогу ревнителей нравственности, но и как явление массовое, должна привлечь к себе внимание лингвистов, культорологов, социологов. Т, что есть в языке должно быть собрано и описано. Ни в коем случае нельзя отторгать объективно наличиствующее.
Список литературы.
В. Д. Девкин. Немецкая разговорная речь, М, “Международные отношения”; 1979. - с. В. Д. Девкин. Немецко-русский словарь разговорной лексики, М, “Русский язык”; 1994. - с. М. П. Брандес. Стилистика немецкого языка, М, Высшая школа; 1983. - с. И. А. Бодуэн де Куртенэ. Замечания о русско-польском словаре// лексикографический сборник, вып. VI, Академия Наук СССР, отд. ОЛЯ, М; 1963. с. Kolner Schimpfworter, zusammengestellt von Jupp Farver, Koln; 1988. V. D. Devkin. Der russische Tabuwortschatz, Berlin, Munchen, Leipzig; 1996. Thaddaus Trolls schwabische Schimpfworterei, Stuttgart; 1981. Reinhold Aman – Bayrisch – ostereichiches Schimpfworterbuch, psychologisch – sprachliche Einfurung in das Schimpfen, Munchen. Jurgen Eichhoff. Wortatlas der deutschen Umgangssprachen, Munchen; 1977. Theodor Constantin. Das neue Berliner Schimpfworterbuch, Berlin; 1986. E. Zemskaja. Gattungen in der slavischen Literaturen, Koln, Wien; 1988. Heinz Kupper. Handliches Worterbuch der deutschen Alltagssprache, Hamburg, Dusseldorf; 1968 Ernest Borneman. Sex im Volksmund. Der obzone Wortschatz der Deutschen, Hamburg; 1974. A. Iskos, A. Lenkova. Deutsche Lexikologie, Leningrad; 1970. B. Weinmaier-Binder. Das kleine Schimpfworterlexikon, Munchen.
|
