Другое : «Русскость» как топос «локального текста»: случай Мурома
«Русскость» как топос «локального текста»: случай Мурома
«Русскость» как топос «локального текста»:
случай Мурома
М.В. Ахметова
Исторические события,
связанные с возникновением того или иного города, иногда живо осмысливаются его
«локальным текстом» (например, «петербургский текст» невозможен без образа
Петра I и формулы город, построенный на болоте). Для мифологии города Мурома
определяющим стал его возраст (Муром впервые упоминается в летописи в 862 г.).
Основными признаками Мурома в «локальном тексте» становятся следующие: это
город русский, древний, православный, былинный. Как показывают интервью с
муромлянами[1]
, первый признак (русский) семантически
объединяет остальные, тем самым становясь главным топосом муромского
«локального текста».
Для муромлян «русскость»
в определенном смысле синонимична древности. Примечательны в этом смысле ответы
на вопрос: «считаете ли вы Муром европейским городом?» — для многих муромлян
главным отрицательным аргументом был именно возраст города:
[Как вы думаете, Муром —
город европейский?] А как я могу вам на это сказать? Ну а какой же это город
Муром? Он древний город. Русский город [1].
И наоборот: возраст
города подтверждает его «русскость»:
Русский город. Ну
конечно. [А в чем его русскость?] Больше тыщи лет Мурому. Тыщу сто сорок лет,
что ль. Раньше в писаниях про Муром... Раньше, наверно, Москвы <...> [А в
каком писании?] В церковном, это, писании [2].
Древность Мурома
является несомненным предметом гордости его жителей:
Это <...> один из
древнейших городов России. Руси. Это первоначально. Ну мы своим городом
гордимся [3].
Уточнение информанта,
поправившего «Россию» на «Русь», не случайно: слово Русь подразумевает отсылку
к «древней», «изначальной» истории. Вообще в рассуждениях муромлян о родном
городе распространен мотив постоянного соприкосновения с историей:
Это все-таки город
русский. Русский. Потому что вот... ну вы пройдете, осмотритесь, и вы увидите,
наверное, центр города вот, эти маленькие небольшие здания, скверики, церкви-соборы
— это всё русское. Поэтому вот... даже увидите вы здания на улице Московская,
здания XIX века, купеческие дома у нас здесь есть очень старые. А вот чуть
отойти с центральной улицы пройти на Коммунистическую — там вообще старые такие
особнячки, и попадаешь в XIX век. Идешь по улице XIX века. Если исключаешь, что
у тебя там асфальтовые покрытия, а не булыжник [4].
А вы знаете, вот столько
церквей, храмов отреставрировали, и вот на праздники вот знаете — колокольный
звон, вот я здесь сижу — так заливается колокольный звон, и вот такое
впечатление, что вот эти вот купчихи там идут вот нарядные в церковь, как вот
раньше семьями ходили, то есть веет старина... [5].
Обилие в городе
архитектурных памятников — церквей и монастырей, помноженное на «русскость», рождает
восприятие Мурома как города церковного, православного. Часто это выражается
через призму отношения к православию как историко-культурному наследию:
...Всё-таки я считаю,
что определенные традиции именно вот наши — это русские, православные, вот это
вот <...> Даже вот понимаете, где-то находишься в городе, и звон
колоколов слышишь. Вот это вот напоминает вот эту старину, и как-то всегда я...
ну бывают воспоминания еще. История тоже, да? [6].
Однако нередко от
церквей как исторических памятников рассказчики переходят к их духовному
аспекту, описывая их как святыни, освящающие город:
Хоть и город маленький,
а 4 действующих монастыря. Два мужских и два женских. Поэтому я и туристам
говорю: «Вы только не удивляйтесь, когда вы будете гулять по улицам города, и
вдруг там монах или монахиня или какой-нибудь там батюшка». У нас ведь в
порядке вещей всё это так воспринимается, нормально. Вот. Так что не
удивляйтесь. Город-то у нас истинно христианский. Поэтому вера у нас в Бога
большая, и мы живем с этой верой [7]
Я читала заметку, в 1836
что ль году... было, в Муроме было 36 храмов, а население — 5000. И на такой
город, вот это первоначально, конечно, он был... столько было это самое... вот
храмов. И сейчас у нас очень много храмов вот, и восстанавливают, потом у нас
мощи ведь лежат. Святых Петра и Февронии <...> Они — святые здесь
муромские наши. Вот. Потом Константин, Михаил и Фёдор — тоже мощи лежат. Да,
теперь вот Ильи Муромца у нас мощи лежат. Это не в каждом городе есть. Это
вообще-то редко [8].
Среди муромских святых
особенно известны и почитаемы благоверные князь Петр и княгиня Феврония,
ассоциируемые с героями древнерусской Повести XV в.; их мощи покоятся в
Свято-Троицком женском монастыре. Представление о них как он покровителях
семейного счастья транслируется не только через церковный, но и через
краеведческий и туристический текст.
Обладание мощами Петра и
Февронии служит для утверждения «русскости» Мурома не только через значения
церковное, православное. То, что Петр и Феврония — святые муромские, позволяет
этому городу претендовать на особую значимость, выделяющую его среди других
русских городов в противостоянии западному миру. Речь идет о противостоянии
западному празднику — Дню святого Валентина (14 февраля), который консервативно
настроенные круги в России предлагают вытеснить днем Петра и Февронии (8 июля).
Вообще идея, что день Петра и Февронии является «русским днем влюбленных»
происходит вовсе не из Мурома, а из центральной периодики середины 1990-х гг.[2]
, в начале 2000-х гг. она активно
поддерживается частью православного духовенства. Разумеется, эта идея нашла у
муромлян отклик, и в 2003 г. было подано прошение в Москву об установлении
общероссийского праздника 8 июля:
Наша муромская
администрация выступала с инициативой... в Москву, кстати, обращались о том,
чтобы сделать день влюбленных 8 июля. В честь Петра и Февронии. Потому что они
являются образцами святой... святой русской семьи <...> И мы, муромцы,
гордились, вдруг 8 июля объявят день влюбленных? Ведь у нас должен быть свой,
русский праздник [4][3]
.
Прошение не было
поддержано, однако муромские педагоги считают своим долгом донести до
школьников (это основная аудитория Дня святого Валентина) важность русского
«аналога» этого праздника:
...Когда дети у нас
очень хотят, старшеклассники, праздновать 14 февраля, день всех влюбленных, мы
обязательно им говорим: «Ребята, вы не забывайте о том, что 8 июля — это
русский праздник влюбленных» [9].
Наконец, еще одним
мотивом муромского «локального текста», опосредованно отсылающим к «русскости»,
является связь Мурома с русским фольклором. Не будет ошибкой сказать, что
большинство жителей России узнали об этом городе в младшем школьном возрасте из
переложения былин о богатыре Илье Муромце. Костюмированный Илья Муромец —
обязательный персонаж муромских городских праздников как минимум с 1970-х гг.
(а возможно, и раньше). Муромляне (кстати, по более старой, но популярной и
сейчас версии названия — также муромцы) считают одной из «визитных карточек»
своего города то, что это родина Ильи Муромца, и распространенным признаком
Мурома становится былинный (например, в стихах поэтессы Г.Г. Филатовой:
«Былинный, древний Муром — // Князь русских городов» (2004); «В нашем городе
древнем, // В нашем крае былинном // Довелось нам учиться, // Работать и жить»
(1987) и т.д. Отсылка к «русскости» через признак былинный происходит не только
напрямую, как в первой из процитированных выше строк, но и опосредованно:
былина — жанр русского фольклора, Илья Муромец — защитник русской земли. Именно
на этом учителя акцентируют внимание школьников, проходящих переложение былин:
...Здесь моя цель была,
значит, не только рассказать им, как... об Илье Муромце как былинном богатыре,
а вот именно об его о качествах этого человека. Во-первых, что у него
богатырское сердце, богатырское сердце доброе, очень доброе. Поэтому он
совершал подвиги, что он защищал родное, русскую землю [4].
В последние годы
произошло изменение восприятия образа Ильи Муромца благодаря активному
распространению информации о том, что он является святым (действительно, в
святцах существует преподобный Илия Муромец, монах Киево-Печерской лавры,
канонизированный в XVII в.). Не проходят эти изменения и мимо школы:
Если раньше мы все-таки
акцент делали на былинах... <...> вот у нас сейчас ушла учительница на
пенсию, она проводила очень интересную исследовательскую работу о былинах,
связанных с Ильей Муромцем, потому что сюжетов очень-очень много различных...
Вот. И... сейчас акцент делаем на том, что это был святой. Что Илья Муромец вот
закончил свою жизнь в Киево-Печерской лавре [5].
Признаки древний,
православный, былинный, объединенные семантическим полем «русское»,
транслируются и через официальные тексты. Над одной из муромских улиц
установлены растяжки, содержащие в числе прочих слоганы «Славься град старинный
// муромский, былинный» и «Муром — колыбель русского православия»; по городу
курсирует автобус с надписями «Славься древний Муром» и «Муром град святыня //
наша вера в тебя велика», последняя фраза представляет собой строки из гимна
города Мурома (слова А. Мельгунова, музыка А. Демина; утвержден в 2002 г.).
В текстах празднования
дня города (которые вообще предназначены для актуализации ключевых пунктов
городского мифа) также происходит отсылка к этим символам. Приведу примеры из
сценария официального открытия дня города Мурома в 2003 г., совпавшего с
открытием II Съезда старейших городов России (авторы — Н.Н. Горячев, В.М.
Фомичева). Празднование начинается и заканчивается фонограммой колокольных
звонов. В костюмированном представлении принимают участие русские богатыри —
Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Ведущие программу артисты,
произносят фразы: «Муром! Хранитель старины глубокой!»; «Муром! Одна из
жемчужин древней Руси!»; «И по сей день стоит он словно Китеж-град, утопая в
зелени дремучих муромских лесов и тенистых садов с церквами златоглавыми,
монастырями белокаменными, с бесценными дарами национальных сокровищ!..» и т.д.
«Русскость» Мурома
обыгрывается и его урбанонимами, многие из которых содержат национальные,
исторические, фольклорные и квазифольклорные аллюзии (гостиницы «Русь» (с 2006
г. — «Муром»), «Лада»; кафе и рестораны «Иван да Марья», «Теремок»,
«Жар-птица», «Сирин», «Славянское», «Княжеский двор» и т.д.). Муромляне читают
заложенный в этих названиях message совершенно однозначно:
Вот знаете вот, вот это
вот центр, улица Московская — старинный, как бы она старая осталась. Пусть у
нас построено много современных домов, но остались как бы вот бывшие купеческие
лавки, которые сейчас переделаны ну пусть в кафе там «Славянское» там, это
как... «Мясная лавка», но ведь само название «лавка» уже говорит о том, что
здесь вот э... жило муромское купечество, понимаете? <...> ...Даже вот ну
в современных названиях мне кажется вот э... отражена вот, что город Муром
старинный. Понимаете? Вот кафе — «Славянское», название-то очень красивое.
«Славянское», наши предки — славяне, звучит замечательно [5].
Несмотря на то что
муромляне живут, ощущая соприкосновение с древней русской историей, многие из
них мечтают о том, чтобы иметь в историческом центре или в близлежащем селе
Карачарово (того самого, упоминаемого в былинах) уголок возрожденной истории,
наполненный всеми возможными «русскими» атрибутами. В этом смысле и школьник, и
пожилой человек чают практически одного и того же (за исключением того, что
первый имеет в виду скорее культурный комплекс, а второй — туристический,
поэтому в последнем случае наряду с «русскими» символами — печью, щами, водкой
и т.д. появляются и не вполне русские — шашлык и гольф):
1. ...Вот я помню, что в
моем классе очень интересный был мальчик, и вот он придумал удивительный
проект. Памятник Илье Муромцу и целый культурный комплекс <...> Маленькие
коттеджи в русском стиле. Обязательно там колодец. Обязательно маленькая
церквушечка в память муромского святого <...> Это должно было быть
построено в селе Карачарово [4].
2. Я говорил — давайте
сделаем музей-заповедник. Маленький. В Карачарове. Выберем место. Вот дома
сносим, дом деревянный разобрали старый — принесли его в Карачарово. [повесить
табличку:] «В этом доме жил Илья Муромец». И он оживет. Утварь, соху, борону,
рожки там, телеги, сани, лошадь поставить, корову, бабушку там какую нанять,
чтоб следила. Внутри большой этой хаты печку русскую. Стол огромный. Туристы
приезжают — их сажают за стол... щи там традиционные русские с мослами, с
костями, потом кашу, самогонки по чарке там, значит. Поели, попили. Мало того
значит — сзади какие-нибудь сделать там ну отдых, комнату отдыха, чтобы могли
они там полежать, отдохнуть <...> ...Я говорил — давайте сделаем конюшни.
Заведем лошадей. Ну штук 20. Ну 30. Лошади недорогие, кстати, щас. Вот. И
делать, значит, конные походы. Ну, допустим, через мост. Раз и дубравы там, и
дубы. Вот. Там они приезжают — уже ждут и шашлычки, туда-сюда. Они слезли с
лошадей, помыли ручки, сели за стол им опять налили водочки русской. Шашлычков,
салатику, ну там, в общем-то, поесть. Переели, перепили, на соломке, на травке,
на сене повалялись... Кто поспал, кто чего хочет, кто в гольф играет — а
наплевать. Всё, люди довольные садятся на лошадок и возвращаются опять у нас в
гостиницу [7].
Здесь можно было бы
поставить точку, если бы не обстоятельство, которое необходимо оговорить. Имя
Мурому дало проживавшее в раннее Средневековье на берегах Оки и упомянутое в
летописи финно-угорское племя муромá. Вполне естественно, что мурома
входит в число исторических символов Мурома. Однако общее знание о том, что это
племя — финно-угорское (эта информация обязательно присутствует в начале любого
краеведческого издания и даже в тексте к туристской карте) не получает развития
в «локальном тексте». Муромляне в большинстве своем совершенно не ощущают себя
наследниками финно-угров (исключение составляют некоторые представители
городской интеллигенции, связанные с музеем, но это отдельная тема, развивать
которую в рамках данного небольшого сообщения не имеет смысла). В «муромском
мифе» важен лишь факт существования муромы, что она была; к дальнейшей ее
судьбе миф безразличен. Впрочем, возможен еще один ответ — мурома не просто
исчезает бесследно, а превращается в славян. Например, муромская поэтесса Г.Г.
Филатова вполне в соответствии с муромской исторической традицией пишет:
Там, где леса дремучие
стояли,
Там наши предки – племя
мурома
В девятом веке город
основали
И он живет до нынешнего
дня.
(«Гимн Мурому», 2002
г.).
При личной беседе от
вопроса про дальнейшую судьбу муромы Филатова испытывает обычное для муромлян
при таком вопросе недоумение:
...Муром так называется,
потому что тоже по легенде, что вот эти побережья Оки заселяли э...
угро-финские племена мурома. Вот по названию, так я слышала, назван был этот
город. [А потом она куда делась?] Преобразовались в русичей, наверно. Куда она
девалась...
Среди музыкальных
фольклорных коллективов в Муроме наибольшей популярностью пользуется мужской
фольклорный ансамбль «Мурома». На своем сайте музыканты называют свой ансамбль
«славным потомоком древнего племени и былинного богатыря Преподобного Ильи
Муромца»[4]
— и это всё, чем ограничивается «финно-угорская»
составляющая идеологии ансамбля. Репертуар же «Муромы» ограничивается русским
фольклором — от народных песен Муромского края до общеизвестных русских песен,
а также включает былины и православные церковные песнопения.
Иными словами,
происхождение от финно-угорского племени актуализируется лишь в «историческом»
тексте, но не переживается муромлянами как повод для выстраивания своей
идентичности. Племя мурома для «муромского мифа» — это персонаж не столько
истории, сколько «предыстории»[5]
. Историю же муромляне наполняют
«русскими» символами. Кстати, показательно, что топос особенной «русскости»
Мурома появляется в рассуждениях даже некоренных муромлян, так, приведенное
ниже рассуждение было записано от человека, живущего в Муроме всего три месяца:
У нас в Нижегородской
области, я с Нижнего, с области приехала, у нас тоже неплохие есть девушки, но
таких красивых нет <...> Это потому что, наверное, все-таки корни-то
старославянские. Мне кажется, лица и обличья все равно какие-то вот настоящие
русские <...> Такая старославянская раса такая прямо. Четко выраженная,
мне кажется.
Список информантов
1. Жен., 1941 г.р., род.
в Белоруссии, в Муроме с 1970 г.
2. Муж., 1943 г.р.,
местный, образование среднее, работал на заводе.
3. Муж., 1941 г.р., род.
в Муроме, живет в с. Карачарово.
4. Жен., 1956 г.р.,
образование высшее, учитель русского языка и литературы.
5. Жен., 1956 г.р.,
местная, образование высшее, учитель начальных классов.
6. Жен., 1968 г.р.,
образование высшее, сотрудник университета.
7. Муж., 1937 г.р., род.
в Казани, в Муроме с 1954 г., работал машинистом, директором ДК
железнодорожников, самодеятельный артист, исполнитель роли Ильи Муромца.
8. Жен., 1947 г.р., род.
в Муроме, живет в с. Карачарово, образование высшее, работала на заводе.
9. Жен., 1968 г.р.,
местная, учитель.
10. Жен., около 45 лет,
род. в Нижегородской обл., в Муроме живет три месяца, продавец.
Список литературы
Для подготовки данной
работы были использованы материалы с сайта http://imk.msu.ru/
[1]
Материалы были получены в ходе двух экспедиций,
проводившихся в 2005 г. Государственным республиканским центром русского
фольклора.
[2]
См. первые публикации: «Наш день любви» (заголовок) // Аргументы и факты.
01.07.1996; «...на Руси издавна есть свой День возлюбленных — покровителей любви
и супружеской верности — праздник благоверных князя Петра и княгини Февронии» (Советская
Россия. 27.02.1997); «Мы с восторгом отмечаем западный праздник День Валентина,
начисто забыв о своем родном дне влюбленных — Петра и Февронии, который приходится
на 8 июля...» (Учительская газета. 15.07.1997).
[3]
Это событие освещалось и во владимирской прессе:
«накануне Дня всех влюбленных студенты и педагоги из Мурома обратились к
президенту Путину и Патриарху Алексию II с просьбой: ввести в качестве государственного
Праздника Семьи день почитания святых Петра и Февронии, русских покровителей
верности и брака» (Поменяем Валентина на Петра с Февронией? // Призыв
(Владимир). 14.02.2003).
[4]
www.muroma.murom.ru.
[5]
Как, например, саамы или поморы в представлениях
жителей Кольского Севера (см.: Разумова И.А., Тарабукина А.В. «Миф о
Севере» в стихах поэтов Кольского края // «Во глубине России...»: Статьи и
материалы о русской провинции. Курск, 2005. С. 14—15).
|